Все же приятно иногда поесть в собственном ресторанчике как простой посетитель. У Андреа было еще куча дел, отец хотел с ним обсудить несколько вопросов бизнеса семьи, и это было всегда в приоритете. Быть полезным отцу и помогать ему, взять на себя часть дел клана он счел своим долгом.
Андреа вообще импонировала после войны жесткая структура и нравы мафии, ему нравился этот бескомпромиссный и жесткий, даже жестокий мужской мир, где мужчины скорее порочны, чем романтичны. Это мир криминала. И он это понимал.
Отец его не баловал, и даже по-своему оценил порыв сына, который отправился в свое время на войну с нацистской Германией, но ему бы не хотелось, чтоб его предполагаемый преемник стал стопроцентным американцем. Все же они - криминал, люди вне закона. Но не только это. Они сицилийцы. Американские, но все же сицилийцы, и таковыми останутся.
Но Андреа понимал, что в условиях Америки стопроцентно соблюсти сицилийские традиции не получится. Просто для прикрытия им нужен легальный бизнес, и приходилось взаимодействовать с простыми американцами, которые называют себя друзьями клана, с политиками, с полицией (нужно ж платить откаты за то, чтоб их никто не трогал).
И просто клиенты в его ресторане... Зато посмотрит, чем народ живет, что у него едят, о чем говорят...
Он вошел в общий зал своего ресторанчика Маленькая Италия, и заказал пиццу.
Он ел задумчиво, запимвая пиццу коктейлем. Все же итальянская пицца - это не местная американская фигня, тут более полезный и добротный рецепт, ничего не имеющий общего с фастфудом.
И тут он заметил, как в зал вошло поистине рыжеволосое чудо... Он никак не мог оторовать взгляда от этих чудных роскошных рыжих волос. Она не сицилийка явно. Но было в ней нечто, что не забывается...
Он даже привстал, когда заметил, что она, кажется, направляется к его столику:
- Присаживайтесь, мэм... Здесь свободно.